[Най]

Кстати, приведу тут отрывок из одного очерка, некогда опубликованного в журнале "Ровесник". Собственно, приведённый случай имел место быть в действительности. Только, учитывая реалии российских девяностых и тогдашнюю политику молодёжных редакций, место действия со станций метро Университет - Ленинские горы в Москве было перенесено на Стэнморскую ветку Лондонского метро. В остальном всё было так, как описано, за исключением места работы героя и мелочей, выделенных курсивом в скобках.

"Автор настоящего очерка и сам может претендовать на роль очевидца: несколько лет назад в самом центре Лондона я столкнулся с чертовски странным существом, что в дальнейшем и определило мой интерес к данной теме (очерк посвящён теме зомби).

Зимой девяносто третьего, закончив серию репортажей о свадебных обрядах аргентинских индейцев, я возвратился в Англию. Я тогда работал в Puss Army - довольно претенциозном женском журнале, которому тем не менее не нашлось места на Флит Стрит (в реальности учился в 1 ММИ). Сразу по приезде, я схватил отличнейший насморк, что лишний раз убедило меня в несовершенстве английского климата. Впрочем мне еще повезло - в городе свирепствовал какой-то пакостный желудочный грипп, уложивший в постель добрую половину редакции. Так что не успев толком прийти в себя после возвращения, я сразу же впрягся в работу.

Кончался пасмурный февральский день. Вместо опостылевшей всем мороси вдруг пошел крупный, прямо рождественский снег. Стало тихо. Вернувшаяся с какого-то приема Джоанна, была не в духе, и весьма агрессивно отклонила мое предложение сходить назавтра в Бромтонскую капеллу (в реальности мы с Дианой собирались в зоопарк). Она обрушилась на свое место и, чертыхаясь, принялась затачивать карандаши. Выждав некоторое время, я выключил компьютер и спустился в кофейню, где и ублажил себя банкой пива и полудюжиной бутербродов. Вышел я оттуда значительно повеселевшим и уселся просматривать пачку свежих журналов в поисках подходящих нам материалов. Часа через полтора я обнаружил, что давно сижу один.

Мне нравились эти вечерние часы. Уютный свет настольной на хитро изогнутой ножке лампы не выходит за пределы стола; за спиной тихо пищит калорифер, вместительный китайский термос, собственность художников, снабжает тебя в меру горячим кофе. Изредка на чердаке просыпается вентилятор и, пока давление не уровняется, в вытяжной шахте что-то кряхтит и ухает (речь идёт о секции электроники и автоматики Дворца Пионеров на Ленгорах, где я тогда вёл кружок).

Помассировав затекшую ногу, я нехотя раскрыл последний журнал. В данную минуту меня мало волновали прогнозы итальянских кутюрье - из головы не шел сегодняшний отказ Джоанны. На что собственно я надеялся? Она была старше меня, пусть и не намного, но старше... За целый год мне не удалось добиться ничего большего, нежели редкие походы в музеи или, если ей было нужно что-нибудь купить, - в Харрад (Даниловский универмаг). Так что надо бы... Но что это "надо бы..." мне на ум не приходило и, так и не определившись, я раздавил в пепельнице окурок и вышел из-за стола.

Если Вам приходилось ездить по Стэнморской ветке лондонского метро, на участке от Квинсбери до Бонд Стрит (Университет - Ленинские (Воробьёвы) горы) Вы, несомненно, заметили, что если в утренние и дневные часы в вагонах не протолкнуться, то вечером поезда почти пусты и подают их сравнительно редко.

Вот и сейчас ни в вестибюле, ни на платформе людей не было. Едва слышно гудели люминесцентные лампы. Влажный, свежевымытый кафельный пол отражал их неестественный свет, что сообщало станции какую-то нереальность - зыбкую колеблющуюся глубину. Для удобства машинистов, электронные часы, висевшие над черным зевом тоннеля, пока зывали суточное время. Красно-оранжевые цифры тревожно мигали: пятьдесят два, пятьдесят три... 23.59.55 Каких-нибудь пять секунд, и ночь пройдет через ноль, уйдут в небытие, прибавятся к вечности еще одни сутки, и на какое-то мгновенье время испуганно замрет, вдруг лишившись всякого смысла...

- Полночь...

Вздрогнув, я обернулся. Сзади стояла девушка. Трудно сказать, какой она была расы. По цвету кожи и тонким чертам лица, ее можно было отнести и к амхара - коренной национальности Эфиопии, и к племенам южной Индии, а может пришлось перемешать кровь разных народов, чтобы достичь такого совершенства. Пушистые черные волосы рассыпались по песцовому воротнику дубленки, застрявшие в них снежинки переливались и таяли в яростном натриевом свете; стройную шею укутывал белый шарф. Она пользовалась незнакомыми мне духами со странным, тревожащим запахом. Пожалуй, я чересчур откровенно любовался ею: незнакомка состроила гримаску и, дернув плечом отвернулась.

Подошел поезд. Двери раскрылись и на перрон вывалилась подвыпившая компания военных (в реальности поезд подали из депо, и он был совершенно пустым). Проходя мимо, они дружно отдали нам честь, хотя вряд ли именно я вызвал их симпатии. Девушка, или, как я окрестил ее про себя "Снежная королева", зашла во второй вагон. Не став садиться, она прислонилась к боковому поручню, точно собиралась выйти на следующей же остановке. Легко догадаться, что я занял место напротив. Африканка улыбнулась.

Пустой поезд несся сломя голову, визжа на закруглениях, подскакивая на стыках рельсов, а я лихорадочно соображал, с чего начать разговор, чтобы это не выглядело банальным уличным приставанием. Выручил случай: внезапно резкое торможение бросило девушку прямо на меня. Машинально расставив руки, чтобы уберечь ее от падения, я уже почти поймал хрупкую фигурку, но вагон качнуло, и она отлетела в сторону, благополучно приземлившись на сиденье. У меня в руках остался только белый шарфик. Намереваясь вернуть его владелице, я шагнул к ней, и тут же, в растерянности отшатнулся: у девушки напрочь отсутствовало полшеи! Рана была старой, обескровленной. Кусок плоти, размером с кулак, казалось выхватили вон: среди обрывков мышц и сухожилий виднелись серые кольца трахеи. Получи кто-нибудь такое повреждение, он не протянул бы и минуты!..

Поняв, что ее тайна раскрыта, девушка, или что бы это там ни было, зло усмехнулась. Ее еще несколько мгновений назад нежная улыбка обернулась зловещим оскалом острых зубов. Чувствуя разливающуюся по телу гаденькую теплоту (не подумайте чего такого!), я стал медленно отодвигаться. Не представляю, чем это все могло закончиться, если бы в следующий момент поезд не остановился на станции... Выхватив шарф, полукровка метнулась из вагона. Пока не закрылись двери, она оставалась неподалеку, глядя на меня исподлобья все с той же отвратительной улыбкой, затем повязала шарф, и пошла вдоль платформы. Не понимаю: как я сумел добрался до скамьи, а не сел прямо на пол? Никогда я не был так близок к обмороку. А этот запах! Я, наконец, узнал его: странный сладковатый аромат, принятый мною за духи, на самом деле был слабым запахом тления - запахом смерти... Меня вырвало.

С тех пор, я редко пользуюсь метро - предпочитаю машину (в реальности велосипед), хотя уличные пробки и отнимают уйму времени. Джоан вскоре ушла из "Puss Army" - переехала в Бристоль. Ничего! Найду кого-нибудь другого - я на девушек везучий..."