Ленинградская область 2017

[Л.Смирнов]

Пришла пора открывать ворота... Новый год приносит новые грибы, шишки и царапины. А новые грибы дарят нам новую жизнь. Ну это если старая поистрепалась в суставах и позвоночнике.

Тысячи людей непрерывно ходят в заснеженный лес, чтобы пособирать грибов на ужин и пофоткать грибные красоты. Но почему-то никто из этих доблестных тысяч не удосуживается делать отчеты ради услаждения глаз исстрадавшегося без лета многомиллионного российского грибничества. Придется подать пример вашему покорному слуге...


ОТЧЕТ О ПОХОДАХ В ЛЕС НА КАРЕЛЬСКОМ ПЕРЕШЕЙКЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ЯНВАРЯ 2017 ГОДА (№1)


В первую половину января уложился последний привет прошлогодней оттепели с ее оттаявшими и молодыми грибами, непременные январские морозы, казалось бы, убившие все живое, и наконец новая оттепель, которая предметно доказывает, что слякотное демисезонье под Питером совершенно не истребимо. Словом, если грибник способен набраться терпения и переждать одну неделю, лес снова встретит его распростертыми объятиями, а потертый и поцарапанный в схватках с грибами фотоаппарат радостно запищит и застрекочет в вашем кармане…


2 января. Песочная (Л.Смирнов и Е.Воронько)

Поход состоялся на переходе от недавней сильной оттепели (до +6 град.) к сильным морозам. Было пасмурно при -2-4 град. Почва, упавший на землю валеж и пропитанный водой ледок на прудах были присыпаны тонким слоем снега. Продолжалось половодье и из реки в проточные канавы и пруды текли потоки воды. На двух деревьях были обнаружены «снежные волосы».

Видовое разнообразие в целом было не очень высоким и составило 33 однолетних вида (по сравнению с 38 видами, обнаруженными 2 января 2015 года, 70 видами – 5 декабря 2014 года и 52 видами – 14 января 2013 года). В т.ч. найдено 6 видов пластинчатых и 20 – афиллофоровых. В основном это были древесные грибы, ведь почти все наземные успел засыпать снег.



1-5 - Фламмулина бархатистоножковая (Flammulina velutipes)



6 – Туласнелла фиолетовая (Tulasnella violea); 7 – Гифодерма рашпилевидная (Hyphoderma radula); 8 – Пениофора лососевая (Peniophora incarnata); 9-10 – Дрожалка оранжевая (Tremella mesenterica)



11-12 – Дакримицес слезовидный (Dacrymyces lacrymalis); 13 – Датрония мягкая (Datronia mollis); 14 – Вешенка поздняя (Sarcomyxa serotina); 15 – Гименосцифус поздний (Hymenoscyphus serotinus)

Найдено: 140 семейств фламмулин бархатистоножковых (разного возраста – не считая старых, найденных ранее; большинство появились несколько недель назад и продолжали расти в течение оттепели, но немало проклюнулись в последние дни; слой), 14 семейств вешенок поздних и угнетенные мелкие оранжевые (продолжали расти), старые панеллюсы вяжущие и много зевающих / раскрытых, старые чешуйчатки быв. смешанные, 6 семейств дрожалок оранжевых, эксидии черноватые, сжатые и 1 огромное семейство распустившихся, гименосцифусы поздние, биспореллы лимонно-желтые, дакримицесы слезовидные, сохлые цитидии ивовые, флебии радиальные, стереумы морщинистые и нежно-войлочные, пениофора лососевая / инкарнатная, псевдохете / гименохете табачные, старые стекхеринумы охряные, старые трихаптумы пергаментные / двуликие, старые скелетокутисы бесформенные, цилиндробазидиумы разворачивающиеся, очень старые ирпексы молочно-белые, 1 семейство старых трутовиков лисьих, датронии мягкие (разного возраста), летикортициумы / кортициумы розовые, антродиеллы бледноватые, старые шизопоры странные / парадоксальные, туласнеллы фиолетовые (в т.ч. молодые, светлые), гифодермы рашпилевидные, неопознанные ресупинаты (беловатые на ольхе; беловато-розоватые на желтой акации; серовато-буровато-розоватые).



16-17 – Шизопора странная (Schizopora paradoxa); 18-19 – Эксидия черноватая (Exidia nigricans); 20 – Флебия радиальная (Phlebia radiata)



21-23 – Панеллюс зевающий (Panellus ringens); 24 – Скелетокутис бесформенный (Skeletocutis amorpha); 25 – Эксидия распустившаяся (Exidia repanda)



26 - Вешенка оранжевая (Phyllotopsis nidulans); 27-28 – Антродиелла бледноватая (Antrodiella pallescens); 29 – Чешуйчатка быв. смешанная (Pholiota mixta)


10 января. Лесопарк «Сосновка» (Санкт-Петербург)

После периода сильных холодов снова наступила двухдневная пауза. Моросил слабый дождик, переходящий в мокрый снежок (при +1 град.). Земля была покрыта слоем свежего снега толщиной до 6 см. Деревья в большинстве своем оставались свободными от снега.

Видовое разнообразие в целом было небольшим (22 однолетних вида грибов), хотя для лесопарка это вполне нормально для начала января. На сей раз обнаружилось на удивоение много афиллофоровых, которые паразитировали на мертвых трутовиках настоящих. А всего было найдено 19 видов однолетних афиллофоровых.



30 – Цитидия ивовая (Cytidia salicina); 31 – Псевдохете табачная (Pseudochaete tabacina); 32 – Мерулиус дрожащий (Merulius tremellosus) с неопознанным грибом-паразитом; 33-34 – Дедалеопсис бугристый (Daedaleopsis confragosa)



35-36 – Цилиндробазидиум разворачивающийся (Cylindrobasidium evolvens); 37 – Антродия извилистая (Antrodia sinuosa); 38 – Стереум морщинистый (Stereum rugosum); 39 – Кониофора вонючая (Coniophora puteana)



40-41 – Шизопора странная (Schizopora paradoxa); 42-43 – Гифодерма рашпилевидная (Hyphoderma radula)

Найдено: суховатые эксидии черноватые, биспореллы лимонно-желтые, мелкие нектрии киноварно-красные, цитидии ивовые, стереумы морщинистые, псевдохете / гименохете табачные, стекхеринумы охряные, биссомерулиусы корковые / кожистые (высоко на дереве), много мерулиусов дрожащих / флебий студенистых (в т.ч. молодые на мертвых трутовиках; слой), сохлые цилиндробазидиумы разворачивающиеся, антродии извилистые (серовато-розоватые с крупными круглыми и продолговатыми порами), антродиеллы бледноватые (в т.ч. на мертвых трутовиках) и пахучие (Antrodiella fragrans; моя первая опознанная находка), старые шизопоры / гифодонции странные / парадоксальные, бъеркандеры обугленные / опаленные, старые кониофоры вонючие / колодезные (на мертвой сосне), гифодонции рашпилевидные (в т.ч. старые – на мертвых трутовиках), 1 старый гапалопилус гнездовой / красноватый, 15 дедалеопсисов бугристых (от новорожденных до зрелых), неопознанные ресупинаты (беловатые на иве; беловато-желтовато-сероватые на березе; розоватые-буровато-сероватые на ивах, слегка похожие на старую виллеминию съедающую).



45-46 – Мерулиус дрожащий (Merulius tremellosus); 47-49 – Антродиелла бледноватая (Antrodiella pallescens)



50-53 - Антродиелла пахучая (Antrodiella fragrans)



54-56 - Мерулиус дрожащий (Merulius tremellosus) на мертвом трутовике; 57-58 – Стекхеринум охристый (Steccherinum ochraceum)

[Своя]

Леонид, спасибо за усладу! Может и мне посчастливится встретить столько "мороженок". ;)

[Л.Смирнов]

Пожалуйста.
Удача - удел упорных. Надо ходить и ходить по сугробам. Результат появится.
Первые зимние сборы я совершенно провалил в 1997 году, начинал с самого малого в 1998 году, дальше - больше. Но и сейчас мне далеко до вершины. Есть грибники, которые зимой гораздо удачливее (или умелее) меня.

[Своя]

Сообщение от Л.Смирнов

Надо ходить и ходить по сугробам.

Ходим потихоньку...
http://gribnoymir.ru/showpost.php?p=97999&postcount=58

[Л.Смирнов]

Отличные грибы! Вот только подписей под снимками почему-то нет. А жаль.

[Своя]

Сообщение от Л.Смирнов

подписей под снимками почему-то нет.

Всё равно определю неправильно. Нет у меня таких обширных познаний.
Стремиться надо, да.

[Л.Смирнов]

Неужели не найдутся добросердечные товарищи, что помогут определить? Это одна из главных задач любого грибного форума.

[Л.Смирнов]

Люди, ау! Где ваши зимние отчеты? Я ведь знаю, что ходите.

[Варварушка]

Сообщение от Л.Смирнов

Люди, ау! Где ваши зимние отчеты?

Какие отчёты?... Какие люди?... Кто в спячке до весны, а кто долечивается... Это ты у нас один шатун по зимнему лесу по грибы шастаешь.)) Ладно. Отчётов у меня нет, но есть небольшая зимняя зарисовка, когда нас с Варей вывезли на полуторачасовой выгул.

Февраль… Уже февраль… И не было у меня в этом году ни прогулок по заливу, ни лыжных гонок в лесу. Наверное, именно поэтому даже маленькая прогулка на природе становится событием. Даже предвкушение этого события воспринимается ярко: ты ждёшь, готовишься, надеешься встретить что-то совершенно необычное. И вот…
Вот заветная тропинка: она довольно плотно утоптана. Ветви деревьев склоняются над ней, образуя ажурную беседку. Знакомые кустики, деревья, коряжки… Пузыреплодник весь побурел и скукожился – замёрз, бедолага. А вон стоит в огромном сугробе мой любимый жасминовый куст: почему-то даже в обнажённом виде он вызывает у меня совершенно приятные ощущения… Я сразу представляю, как через три месяца он будет покрыт белыми, фарфоровыми цветами, источающими божественный аромат свежести и счастья… Мы топаем по тропинке, удаляясь с каждым шагом от городской суеты, от шумной трассы, от серости большого города, погружаясь с каждым шагом в белый мир чистоты и покоя. Варю тоже первый раз за зиму вывезли на природу: маленький весёлый гном носится по тропинке и очумело лает от счастья. Задевая своими ботами за очередную палочку, она втыкается своей плоской моськой в рыхлый сугроб и тут же несётся ко мне, чтобы её отряхнули.



Вон, из сугробов торчат перья папоротника-сртаусовика. Его бурые листья стали хрупкими и приобрели тот неповторимый аромат благородной старости, которыми пахнут некоторые старики. Его терпкость хорошо ощутима в безветренном зимнем воздухе. Мы идём всё дальше и дальше... Зимний лес тих, словно и нет в нем птиц, нет ветра, нет ничего, что способно нарушить этот белый холодный сон. Даже листочки, которые не успели долететь до земли, застыли на ветках, да так и истлели… оставив после себя лишь кружево воспоминаний. А может это и не скелет вовсе, а его хрупкая, ажурная душа, которая была растерзана осенними ветрами и дождями…



Вот и берег залива. Я, раскинув руки, иду обниматься со своим любимым дубом. Как долго мы не виделись! Припав щекой к его коре, я чувствую, как под ней бьётся его могучее древесное сердце, сколько силы и мощи дремлют в этом великане. Я ощущаю, как взорвётся весной эта мощь, вытягивая из земли соки и вздымая в небо свою раскидистую крону. А пока мы рады друг другу.



Берег пустынен и тих. И только золотые заросли сухого камыша, то ли от собственной тяжести, то ли от дыхания залива, что-то шепчут, покачивая своими мохнатыми кистями. Дудник, довольно потрёпанный временем, в обрамлении тонкого инея, выделяется изящными букетами, на фоне темнеющего леса. И только колючие заросли шиповника, украшенные редкими красными ягодами, смотрятся как-то празднично и франтовато.
Ни птиц…, ни гуляющих…, ни ошалелых летних велосипедистов… У всех анабиоз!



Но как же здОрово, что мы выехали сюда. Варька всё носится, нарезая круги. От её чёрной мордочки уже идёт пар, а весь её вид говорит о распирающем её счастье. Да что скрывать?! Меня тоже распирает от удовольствия! Хоть немножко, но лес! А ещё залив…, дуб…, листик…, цветы… Ну и пусть, что сухие, зато такие красивые!
А веточки ольхи уже все покрыты сизыми серёжками! Они, как и я, ждут весну и готовы наполниться ею, лишь только она спуститься на землю. Скорее бы весна!))

[Л.Смирнов]

Ну вот: получили то, что я и хотел. Спасибо.

Рядом (правее) с ложным дубовым трутовиком нечто, похожее на стекхеринум охристый.

[Л.Смирнов]

ОТЧЕТ О ПОХОДАХ В ЛЕС НА КАРЕЛЬСКОМ ПЕРЕШЕЙКЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ЯНВАРЯ 2017 ГОДА (№2)


Вторая половина января обошлась без ощутимых морозов, обильных снегопадов и была достаточно комфортна для прогулок в лес. Продолжающиеся оттепели очистили валежник от снега и обнажили почву под хвойными деревьями, подарив дополнительные возможности для фотосъемки. Словом, у продвинутых грибников были все возможности продолжать грибной сезон – если не в товарном, так в научно-просветительском и эстетическом смысле. И разве ж это не здорово?


21 января. Курортный район

Ярко светило и ощутимо грело солнце при –4 град. Вода в канавах и ямах замерзла. Несмотря на относительно недавнюю оттепель, на большей части Маркизовой лужи установился прочный лед, который выдерживал вес человека. При этом слой снега в лесу не превышал в толщину 5 см, в преобладающей степени превратившись в наст. На отдельных особо прогретых пятачках на берегу Финского залива он успел растаять полностью. А лесная дорожка, идущая по берегу, обледенела.

Видовое разнообразие в целом было не очень высоким и составило 27 однолетних видов (включая 24 вида афиллофоровых), что все же на 2/5 выше уровня 2015 года (31 января). Это примерно равно прошлогоднему видовому разнообразию в районе Песочной (29 января). Удивила жизнестойкость грибов-баранов шляпочных, которые продолжали существовать, несмотря на череду оттепелей и морозов, хоть и в довольно плачевном виде.



1 – Скелетокутис бесформенный (Skeletocutis amorpha); 2 – Антродия рядовая (Antrodia serialis); 3-5 – Цилиндробазидиум разворачивающийся (Cylindrobasidium evolvens)



6 – Неопознанный ресупинат; 7 – Стекхеринум охряный (Steccherinum ochraceum); 8-9 - Неопознанный ресупинат; 10 – Датрония мягкая (Datronia mollis)



11-12 – Гетеробазидион мелкопоровый (Heterobasidion parviporum); 13 - Неопознанный ресупинат; 14-15 – Трутовик лучевой (Inonotus radiatus)

Найдено: 14 семейств небольших вешенок поздних (и сохлые; вероятно, они выросли в ходе декабрьских и январских оттепелей), эксидии черноватые и молодые усеченные (?) (на стволе широколиственного дерева), очень старые дождевики грушевидные (на стволе дуба), 3 очень старых гриба-барана шляпочных (уцелевших после резких перепадов погоды; рекордно поздняя находка – лично для меня), старые и очень старые антродии рядовые, старая шизопора / гифодонция странная / парадоксальная, старые стереумы морщинистые и нежно-войлочные, цилиндробазидиумы разворачивающиеся (в т.ч. серо-лиловатое плодовое тело, похожее на виллеминию съедающую, - на нижней стороне лиственного валежа), скелетокутисы бесформенные, 2 семейства старых губок дубовых, 5 дедалеопсисов бугристых, старые кониофоры вонючие / колодезные, биссомерулиусы корковые / кожистые, 2 семейства старых оксипорусов тополевых (на березе), стекхеринумы охряные, гетеробазидионы мелкопоровые и многолетние / годичные (Heterobasidion annosum), старые флебии радиальные, трихаптумы пергаментные / двуликие, старые датронии мягкие, трутовики лучевые (на ольхе), пениофоры лососевые (разного возраста и сохранности) и молодые дубовые (?), неопознанные ресупинаты (тонкие сероватые на валежной березе, беловатые на валежной ели, мелкобугорчатые бело-розоватые на дубовом валеже, розово-серовато-буроватые на тонких стволах) и очень старые афиллофоровые (трихаптумы буро-фиолетовые и еловые / пихтовые, траметесы охристые и церрены одноцветные).



16 – Пениофора лососевая (Peniophora incarnata); 17 - Неопознанный ресупинат; 18-19 – Эксидия усеченная (Exidia truncata)



20 – Вешенка поздняя (Sarcomyxa serotina); 21 - Неопознанный ресупинат; 22-23 – Губка дубовая (Daedalea quercina)



24-26 – Дедалеопсис бугристый (Daedaleopsis confragosa); 27 – Гетеробазидион годичный (Heterobasidion annosum)



28-30 – Гриб-баран шляпочный (Grifola frondosa); 31 – Трутовик ложный дубовый (Phellinus robustus)



28 января. Дибуны

Было пасмурно и сыро, в воздухе (особенно над озером) висела непроницаемая взвесь (при 0 град.). Асфальтовые дорожки покрывала тонкая наледь. А на лесных дорогах, как и по всему лесу, лежал наст толщиной от 1 до 5 см. В борах местами остались проталины с остатками ноябрьских грибов. На кромке озерного берега веточки всех деревьев и шишечки ольхи покрывала ледяная корочка. В нескольких местах были обнаружены «снежные волосы» или их остатки.

Видовое разнообразие в целом было не очень высоким и составило 40 однолетних видов (включая 6 пластинчатых), что на 1/5 ниже уровня 25 декабря 2016 года (50 видов). Ожидаемо преобладали древесные афиллофоровые, однако были обнаружены и ноябрьские наземные грибы на оттаявших участках бора.



32 – Дождевик грушевидный (Lycoperdon pyriforme); 33 – Стереум нежновойлочный (Stereum subtomentosum); 34-35 – Неопознанный ресупинат; 36 – Бисконьезия распустившаяся (Biscogniauxia repanda)



37-38 – Вешенка оранжевая (Phyllotopsis nidulans); 39 – Датрония мягкая (Datronia mollis); 40 – Эксидия черноватая (Exidia nigricans); 41 – Дедалеопсис бугристый (Daedaleopsis confragosa)



42 – Гименосцифус поздний (Hymenoscyphus serotinus); 43-44 – Псевдохете табачная (Pseudochaete tabacina); 45-46 – Панеллюс раскрытый (Panellus ringens)



47-48 – Фламмулина бархатистоножковая (Flammulina velutipes); 49-50 – Эксидия сжатая (Exidia recisa); 51 – Флебия радиальная (Phlebia radiata)

Найдено: 68 небольших семейств фламмулин бархатистоножковых (продолжали развиваться после 25 декабря или народились в январские оттепели; не считая старых экз.), 1 старая вешенка поздняя (и очень старые), мелкие оранжевые (хорошо сохранившиеся, несмотря на возраст; на двух деревьях) и очень старые беловатые / легочные, 1 старая цистодерма амиантовая, 1 старая неопознанная мелкая боровая галерина, очень старые неопознанные боровые говорушки, старые панеллюсы зевающие / раскрытые, мощные семейства дитиолы пецициевидной (на одном стволе), сочные эксидии черноватые и сжатые, 8 гименосцифусов поздних (на обычном месте – на ивах), нектрии киноварно-красные, бисконьезии распустившиеся, очень старые дождевики (грушевидные и неопознанные на ивах), 2 старых аурискальпиума обыкновенных, очень старые антродии рядовые, старая шизопора / гифодонция странная / парадоксальная, стереумы морщинистые, жестковолосистые и нежновойлочные, цилиндробазидиумы разворачивающиеся (большинство – старые), очень старый скелетокутис бесформенный, молодые цитидии ивовые, 25 дедалеопсисов бугристых, 3 семейства старых оксипорусов тополевых, мелкие, старые грибы заборные, 2 огромных семейства псевдохете / гименохете табачной, 2 старых и 2 очень старых гапалопилуса гнездовых / краснеющих, 1 семейство туласнеллы фиолетовой, молодые стекхеринумы охряные, флебии радиальные, старые и очень датронии мягкие, св.15 семейств траметесов Трога (на сломанной иве), молодые трутовики лучевые и раковиновидные, старая пликатура белоснежная, пениофоры лососевые, очень старые траметесы жестковолосистые, 1 старая губка сосновая, старые виллеминии съедающие (?), старая неопознанная антродия (на иве), неопознанные ресупинаты (тонкие сероватые и беловатые на листенных породах; грязновато-белые; мелко-морщинистые розовато-буроватые на валежной ели; бело-сероватые прожильчатые).



52-54 – Траметес Трога (Trametes trogii); 55 – Цитидия ивовая (Cytidia salicina); 56 - Неопознанный ресупинат



57 – Оксипорус тополевый (Oxyporus populinus); 58-59 – Неопознанный ресупинат; 60-61 - Неопознанный ресупинат



62-64 – Стекхеринум охристый (Steccherinum ochraceum), 65-66 – Неопознанная галерина



67-68 – Дитиола пецициевидная (Ditiola pezizaeformis); 69-70 – Цистодерма шелушистая (Cystoderma carcharias); 71 – Туласнелла фиолетовая (Tulasnella violea)

[Л.Смирнов]

ОТЧЕТ О ПОХОДАХ В ЛЕС НА КАРЕЛЬСКОМ ПЕРЕШЕЙКЕ В ФЕВРАЛЕ 2017 ГОДА (№3)


Февраль в нынешнем году ничем особенным не выделялся, если не считать нескольких очень теплых дней и довольно большим для этого времени года количеством солнца. Вот и выходит, что выделялся… Как бы там ни было, грибы в лесу присутствовали все 28 дней, а некоторые наши товарищи (со Стасом во главе) уже успели найти по ходу последнего месяца календарной зимы и грибы сугубо весенние. Мне в этом отношении не повезло – к сожалению, приболел и вдвое реже обычного ходил в лес.


4 февраля. Песочная (Л.Смирнов и Е.Воронько)

Было пасмурно при – 1 град. Снег в лесу (особенно на хвойных участках) превратился в наст толщиной до 5 см. В смешанном и лиственном лесу в ложбинах лежал более толстый слой снега (двуслойного: пушистого – на насте).

Видовое разнообразие в целом было невысоким и составило 33 однолетних вида (включая 4 вида пластинчатых и 22 афиллофоровых), что выше уровня 21 января (28 видов), но ниже уровня 28 января (40 видов). Все наземные виды были по-прежнему занесены снегом.



1 – Неопознанный ресупинат; 2 – Пикнопорус киноварно-красный (Pycnoporus cinnabarinus); 3 – Глеопорус двухцветный (Gloeoporus dichrous); 4 – Дакримицес слезовидный (Dacrymyces lacrymalis); 5 – Эксидия сжатая (Exidia recisa)

Найдено: 20 семейств молодых и зрелых фламмулин бархатистоножковых (найдены ранее), 20 семейств старых вешенок поздних (найдены ранее) и оранжевые, мелкие панеллюсы раскрытые / зевающие, 2 семейства крупных дакримицесов слезовидных, 5 старых дрожалок листоватых и старые оранжевые, сохлые эксидии сжатые, распустившиеся и черноватые, нектрии киноварно-красные, старые шизопоры / гифодонции странные / парадоксальные, гифодермы рашпилевидные, старые летикортициумы / кортициумы розовые, глеопорусы двухцветные, стереумы морщинистые, старые цилиндробазидиумы разворачивающиеся, 2 пикнопоруса киноварно-красных, 2 семейства старых оксипорусов тополевых (на березе), бъеркандеры обугленные, старые траметесы охристые, старые Трога и очень старые жестковолосистые, трихаптумы пергаментные / двуликие, старые датронии мягкие, старые трутовики лучевые и раковиновидные, старые псевдохете / гименохете табачные, старые ирпексы молочно-белые, старые пениофоры лососевые, неопознанный беловатый тиромицес (?) на ольхе, неопознанные ресупинаты (беловатые на мертвых трутовиках, беловатые на липе и желтовато-беловатые).



6-7 – Гифодерма рашпилевидная (Hyphoderma radula); 8 – Кортициум розовый (Corticium roseum); 9 – Вешенка оранжевая (Phyllotopsis nidulans); 10 – Эксидия распустившаяся (Exidia repanda)



11 – Датрония мягкая (Datronia mollis); 12 – Панеллюс раскрытый (Panellus ringens); 13 – Пениофора лососевая (Peniophora incarnata); 14 – Дрожалка листоватая (Tremella foliacea); 15 – Цитидия ивовая (Cytidia salicina); 16 – Траметес Трога (Trametes trogii)


18 февраля. Курортный район

Было сухо и пасмурно. Солнце несколько раз ненадолго проступало сквозь пелену туч, которые гнал сильный ветер (при 0-+2 град.). Канавы и ямы с водой замерзли и были покрыты слоем снега. Толщина снежного покрова в лесу колебалась от 1 до 5 см, большую часть из которого составлял промерзший наст.

Видовое разнообразие в целом ощутимо выросло после февральских оттепелей и составило 38 однолетних видов (по сравнению с 27 видами, найденными 21 января). Среди найденных 18 февраля было 30 видов афиллофоровых, в т.ч. явно выросшие в течение последних трех недель.



17 – Прополис мучнистый (Propolis farinosa); 18 – Диатрипе пузырчатая (Diatrype bullata); 19-20 – Гетеробазидион многолетний (Heterobasidion annosum); 21 – Эксидия черноватая (Exidia nigricans)



22 – Стереум нежновойлочный (Stereum subtomentosum); 23-24 - Постия кирпично-красная (Postia lateritia); 25-26 – Стекхеринум охряный (Steccherinum ochraceum)



27 – Вешенка оранжевая (Phyllotopsis nidulans); 28 – Цилиндробазидиум разворачивающийся (Cylindrobasidium evolvens); 29 – Диатрипелла дубовая (Diatrypella quercina); 30 – Гименохете ржавчинно-бурая (Hymenochaete rubiginosa)

Найдено: 1 семейство сочных вешенок оранжевых и очень старые беловатые, молодые, сочные эксидии черноватые и сжатые, нектрии киноварно-красные, несколько семейств прополисов мучнистых, сухие диатрипе пузырчатые (на валежном дубе), сухие дитрипеллы дубовые (Diatrypella quercina), сочные дакримицесы головчатые (?) (высоко – на сухостойном дереве среди трихаптумов пергаментных), очень старые дождевики грушевидные, очень старые дальдинии Чайльд, 2 очень старых гриба-барана шляпочных (погребены в снегу и насте; рекордно поздняя находка – лично для меня), старые антродии рядовые, стереумы морщинистые, жестковолосистые, нежновойлочные и старые дубовые (байковые) (?), цилиндробазидиумы разворачивающиеся, 1 семейство губок дубовых и старые еловые (Phellinus chrysoioma), молодые пликатуры белоснежные, несколько старых дедалеопсисов бугристых, гетеробазидионы многолетние (Heterobasidion annosum; на валежной ели) и мелкопоровые (?) (на лиственной породе), старые, выцветшие виллеминии съедающие (?) (на дубовом валеже), старые кониофоры вонючие / колодезные, биссомерулиусы корковые / кожистые, постии кирпично-красные (Postia lateritia), мелкие, суховатые глеопорусы двухцветные, стекхеринумы охряные и дубовые / крепкие (Steccherinum robustius) (?) (высоко – на сухостойном дубе), флебии радиальные, старые мерулиусы дрожащие, засохшие молодые гименохете ржавчинно-бурые, трихаптумы пергаментные / двуликие, очень старые датронии мягкие, очень старые бъеркандеры обугленные, пениофоры лососевые, трутовики раковиновидные и неопознанные с буро-красноватыми волосистыми (в зрелости) шляпками и плотным, гладким серым гименофором (на лиственном сухостое), неопознанные ресупинаты (серо-бежеватые на гименофоре старых трутовиков настоящих, тонкие беловато-сероватые на ольхе, беловатые на ясене, бело-розоватые на иве).



32-33 – Виллеминия съедающая (Vuilleminia comedens); 34-35 – Дедалеопсис бугристый (Daedaleopsis confragosa); 36 – Глеопорус двухцветный (Gloeoporus dichrous)



37-39 – Биссомерулиус кожистый (Byssomerulius corium); 40-41 – Флебия радиальная (Phlebia radiata)



42-43 – Пликатура белоснежная (Plicatura nivea); 44-45 – Гриб-баран шляпочный (Grifola frondosa)



46-47 – Неопознанный ресупинат; 48-49 – Неопознанный трутовик



50-51 – Губка еловая (Phellinus chrysoioma); 52 – Губка дубовая (Daedalea quercina); 53 – Дождевик грушевидный (Lycoperdon pyriforme)

[Варварушка]

Л.Смирнов, Лёнь, напомни: про какой гриб ты мне говорил? А то я название не запомнила...((
И ещё: почему гриб называется Прополис мучнистый? Он имеет прополисный запах или смолистый состав? Удивительно много грибов ты нашел!

[Л.Смирнов]

Напомни, о каком грибе и в каком контексте шла речь...

А прополис, я думаю, так назван по цвету плодовых тел. Если приглядеться... Что же касается родового названия, то понятия не имею. Это вопрос к Алексу.

[Варварушка]

Сообщение от Л.Смирнов

Напомни, о каком грибе и в каком контексте шла речь

Про красивые, на тонких ножках шарики, что растут на дереве. Ты сказал, что встретил их и они были весьма изящны!))

[Л.Смирнов]

Это флеогены буковые - мои пушистые друзья. Я их нашел в изобилии 6 марта.

[Л.Смирнов]

Если под Москвой на днях уже найдены первые строчки гигантские, то под Питером список найденных весенних грибов пока ограничивается цибориями, энцелиями и еще несколькими мелкими, в основном не съедобными видами. Ваш покорный слуга пока что циборий не снискал, но прочие любопытные грибочки и грибищи находить продолжает. Так было и вчера в Песочной, где порадовали говорушки снежные, стробилюрусы съедобные и гипокреопсис лишайниковидный. Но мартовские отчеты еще впереди...

[Варварушка]

Город после зимы похож… на оборванца: старые лохмотья прошлогодних праздников и новогодней мишуры трепещут на ветру обрывками воспоминаний… Лепёшки старого снега ещё лежат на газонах, но мало кто может опознать в них те лёгкие, кружащиеся и порхающие снежинки, которые хотелось ловить открытым ртом. Да и сами газоны – жалкое зрелище! Неужели тут когда-то была трава? Неужели она вырастет на этих бурых болотных вмятинах?...
Питерская примета весны – это грязь. Здесь она особенная. Это не просто грязь, это – грязь культурной Столицы! Как бы ты не старался пройти чисто и опрятно, ты всё равно в неё вляпаешься. Такое ощущение, что город извлёк эту грязную жижу из своих недр: она тянет к людям свои щупальца, преследует каждого, стараясь поглотить всех и всё с головой. А может, она противопоставляет себя нам? Ведь люди тоже по своей натуре не очень-то и чисты. Редкие лужи посреди питерской грязи – это ли не зеркала наших душ?...
Питерское утро середины марта: хмуро, серо, слякотно и туманно. Липкая сырость свисает с костлявых ветвей тополя, что стоит за моим окном. Я ощущаю её противный холод, даже не выходя из дома, и в голове сама собой возникает мысль: пора сбегать из этой чахоточной сырости! К чему долгие сборы? Муж, собака и фотоаппарат – для первого выезда хватит! Тем более и повод есть: мне нужен исландский мох! Если вам ещё не знакомо это чудодейственное снадобье, вырвавшее меня из цепких лап спастического бронхита, то я вас как-нибудь с ним обязательно познакомлю! А пока есть идея: нарвать его самой в лесу, тем более, я точно знаю, где он есть! Правда я не представляла, как он себя чувствует зимой, под снегом, но надежда не просто теплилась, она горела сердцем Данко в моей голове!
Потолкавшись немного по городским улицам и проспектам, машина пересекла отметку, где о городе можно было забыть на время. Она бежала вдоль берега Финского залива, по набитой за зиму колее, к заветной цели. С каждым километром туман становился всё гуще и вот уже он не липнет противной сыростью, а оседает на тоненьких веточках берёз белыми иголочками, одевая прибрежные рощицы в лохматые белые шубки. И сосны поверх своих иголок, покрыты пушистыми белыми иглами. И от этого они стали ещё наряднее и пышнее. И я уже не сержусь на туман. Я даже где-то жалею, что у меня есть идея, которую мне надо во что бы то ни стало реализовать, а не то бы я непременно тормознулась на ближайшей стояночке и отправилась бы снимать эти разодетые в холодные меха фотомодели!
Но чудесатость заиненых рощ разом сменяется, как только мы отворачиваем от прибрежной полосы и направляемся в центр Карельского перешейка. Пропал туман. Низкие тучные хляби пошли прорехами ярко-синего неба с вкраплениями белоснежных облаков, а солнце вкючилось на полную мощность, озаряя дорогу так, что без сварочной маски смотреть вперёд просто нереально. Другой мир! Без грязи, без липкой сырости, в обрамлении зелёных сосен, тенистых ельников и светлых березнячков. Но моя цель – сосновый бор! И вот…





Машина припаркована, собака одета, муж вооружён сапёрной лопаткой, а я с фотиком и пакетом под мох, перелезаю придорожный снежный отвал. Вот он, лес… В нём полно ещё снега! Он сверкает на солнце своей чистотой. Рыжие стволы сосен тёплые от солнечного света и сладко пахнут смолой. Наст крепок настолько, что выдерживает всю нашу семью. А мы стоим посреди соснового мелколесья, вдыхая кристальный воздух и тишину, наслаждаясь солнечными бликами. До последнего момента, мужа терзали сомнения: «Как ты найдёшь мох под снегом?!» Но, как и бешеную собаку не смущает крюк в сто вёрст, так и меня не смущают эти снежные груды, со скачущими по ним солнечными зайчиками. Я иду по насту именно к ним, где их больше всего. Они прыгают по сугробам, по мне и по мужу с сапёрной лопаткой. Они щекочут своими искрящимися хвостиками кожаный нос маленькой Вари и она, чтобы скинуть их с носа, начинает взрывать своей плоской мордочкой все сугробы. Зайчики скачут по ней, она бегает за ними и эта весёлая кутерьма начинает распугивать остатки зимы. Она отползает к оврагам своими фиолетовыми тенями и прячется за большими корягами.



Кстати, а кто может отгадать, кто оставил эти следы на снегу? Следов в лесу - полно!!!



А вот и знакомые бугорки! Я останавливаюсь около небольших холмиков покрытых снегом, и отдаю приказание: «копай!». Муж берётся рьяно за работу и с первым же взмахом лопатки, на белый снег отлетают зеленовато-бирюзовые побеги… Вот он! Меня распирает гордость. Я опускаюсь на колени и начинаю собирать в пакет добытое лекарство. Нам не пришлось перекапывать весь лес. Даже сильно глубоко копать не пришлось. Там, где мох зимовал под снегом, даже наст был рыхлым и тонким, а сам мох был нежен и свеж, как будто его только-только припорошило. Я беру пригоршню мха и уткнувшись в него носом вдыхаю его зелень: он пахнет летом и осенью одновременно! Я чувствую запах грибов и вереска… Такое ощущение, что ты встретил посреди огромной пустыни старого друга, с которым давно не виделся. Встретился и рад ему: долго теребишь его, прижимаешь к себе. Муж, с удивлением бурчит себе под нос что-то про моё ориентирование в лесу и в городе. Ну как ему объяснить: в городе я – топографический кретин, а в лесу – навигационный гений?! Думаю, что его инженерный разум не в силах постичь эти навигационные метаморфозы моей лесной личности. Я просто ещё раз расплываюсь в довольной улыбке от собственной гордости.



Побродив ещё немного между рыжих стволов, поваляв счастливую Варю в снегу, поснимав совсем немного для истории, мы возвращаемся к машине, чтобы вернутся в грязный, сырой, туманно-слякотный город…, но уже немного счастливее, чем утром!

Это наш урожай мха. Думаю, что до конца марта мне хватит!))

[Л.Смирнов]

Варя на правом снимке похожа на гламурную блондинку, которая от жадности напрочь перепачкала напомаженную мордочку в шоколаде...

А вообще хорошо.

[Петруччио]

Варварушка, а ты чего с мохом делать собираешься?